— Начнем, конечно же, с «Желания исчезнуть», с которым ты победил в «Лицее», и который выходит сейчас в РЕШ. Ты пишешь о войне. Почему ты выбрал эту тему?

— Этот текст – безусловно, детище своего времени и прямой отклик на современность. Задумывал я его примерно зимой-весной 2016г., когда бушевали вооружённые конфликты на Донбассе и в Сирии. Это был из тех текстов, который рвётся из тебя наружу, причиняя боль и неудобство. Попытаться понять, почему несмотря на весь опыт войн и страданий, мы продолжаем входить в эту воду снова и снова, задать себе и будущим поколениям вопросы о том, что вообще произошло между Россией и Украиной – примерно такие у меня были намерения.

— Насколько важно писателю работать с фактологией? Не боялся ли ты, что о тебе скажут: писатель, который пишет о том, что не знает.

— Мой главный страх был скорее в том, что люди сочтут неуважением, что я написал альтернативную историю, "по мотивам" реальных событий, без прямого отражения того, что происходило на самом деле. Ставки были высокими: следовало нащупать некий архетип события, иначе смысл работы терялся. Из-за этого первая рукопись текста пролежала в столе почти год, но в октябре 2017г. я всё же устроил публичное его обсуждение (тогда он был ещё повестью, на 2,5 авторских листа короче нынешнего варианта) в Москве, и оно оказалось очень полезным и вдохновляющим. После этого я дописал несколько новых глав и "раскрутил" ряд сюжетных линий буквально за 2-3 недели.

Что касается фактологии, то она, разумеется, важна, но ещё важнее уловить некую глубинную сущность того, о чём пишешь. Большинство книг ведь написаны о любви и смерти, хотя немногие встречались с ними в реальности. Это и есть творческая часть работы (похожая чем-то на актёрство) – стать на время написания своим персонажем и пережить с ним историю.

— Ты вообще считаешь себя писателем?

— Когда-то давно я внутренне определил себя как "автора текстов". Звучит коряво, зато более точно. Но постепенно я обрастаю внешними атрибутами "писателя" в общепринятом понимании этого слова: публикациями в журналах и книгах, премиями, рецензиями на свои тексты и т.д.

— Каково твое определение понятия «писатель»?

— Никогда не зацикливался на этом понятии. В историческом контексте это человек, тексты которого прошли испытание временем и остались ценными даже после того, как сопровождавший их контекст и эпоха изменились.

— Как ты пишешь? Расскажи о своей писательской рутине?

— Большой текст вынашивается от нескольких недель до многих месяцев. Самое главное – определиться с ракурсом: чьими глазами я буду наблюдать эту историю. Помогает набросать себе небольшой план и начать писать, когда основная идея распрямится и станут понятны ключевые коллизии, персонажи или хотя бы главный герой. В первый день я пишу один-два абзаца, во второй – одну-две страницы, затем нащупываю норму для этого текста и стараюсь писать её каждый день, 5-6 дней в неделю. В среднем она обычно составляет 10-20 тысяч знаков с пробелами. Напечатать их занимает 2-3 часа, из которых около 1 часа уходит на настройку: это когда душа уже в тексте, а ум ещё ковыряется в повседневности, например, собирает матчасть или просто слушает музыку.

После написания я редактирую текст, причём зачастую в обратном направлении: с конца в начало, объём примерно такой же: 2-3 часа в день, каждый день. Затем перечитываю уже с начала до конца и продолжаю шлифовать, параллельно собирая отзывы первых читателей. Перечитывание, шлифовка, сбор отзывов длятся месяцы в зависимости от объёма, но как минимум нужно 2 месяца на повесть длиной в 4 авторских листа, чтобы отредактировать её до условно "экспортного" варианта. Стараюсь посвятить этому этапу как можно больше времени.

Рассказы до 3000 слов (~20 тыс. знаков с пробелами) стараюсь писать в один присест. Более длинные занимают, соответственно, несколько дней. В остальном технология такая же. Рассказ готов "на экспорт" обычно куда быстрее – за месяц можно довести его до кондиции и представить на обсуждение или даже отправить в журнал.

— Как изменилась твоя жизнь после победы в «Лицее»?

— Главное изменение – возможность несколько месяцев заниматься только литературой, а также последовавшая в 2019 году публикация собственной книги в "Редакции Елены Шубиной".

— Расскажи о своем взаимодействии с Шубиной. Как складывались ваши отношения после публикации сборника «Лицей»? Ты общаешься лично с Еленой Даниловной?

— Я не так часто бываю в Москве, мы встречались с тех пор дважды в редакции. В основном общение при подготовке книги к выходу происходит с литературным и выпускающим редакторами. Со мной работали Виктория Лебедева и Дана Сергеева, которым я очень благодарен.

— Какие задачи ты решаешь своими текстами? Считаешь ли ты, что у писателя есть миссия?

— Я ставлю перед собой ремесленные задачи. Например, перед "Желанием исчезнуть" я написал повесть "Толя Швеин и Святой", работа над которой очень помогла подготовиться к написанию романа. Там я поставил перед собой такую задачу: писать от третьего лица, но без отрыва авторской "камеры" от персонажа. В кино это бы назвали съёмкой без монтажных склеек.

В "Желании" мне хотелось впервые для себя ввести персонаж – животное, а также сделать ещё несколько мелочей, например, провал в архаику, наложить такую ретро-ретушь в начале. Лёгкой перекличкой с прошлым мне хотелось заставить современного читателя задуматься, что война – это не только парад, величественные монументы, поздравление дедушек на 9-е мая, но и великий физический и эмоциональный подвиг, ради совершения которого молодым солдатам приходилось и приходится впускать смерть в своё сердце, и большинство никогда не вернётся оттуда, а вернувшиеся ветераны несут бремя войны без ропота. Стоит ли называть такое целеполагание миссией?.. Не знаю, но это крайне интересная работа с непредсказуемым финалом.

— Можешь ли ты рассказать о своем пути? Как долго ты шел к тому, чтобы у тебя вышла книга в «Редакции Елены Шубиной»?

— Здесь всё просто. Я писал в детстве, писал в юношестве, писал, учась на юрфаке, и после его окончания, а потом пришёл в Литературный институт в поисках единомышленников (участвовал в кружке в 2010-2014гг. и учился на ВЛК с 2011 по 2013г.). Пока делал юридическую карьеру, где-то между 2011 и 2015г., писалось мало и трудно, новый творческий импульс дал переезд в США в конце 2015г. Здесь, чтобы сохранить себя и самоидентифицироваться, я установил для себя писательскую рутину, о которой ты спрашивал. Она дала первые ощутимые результаты в 2017г.: публикация повести "Новая реальность" в журнале "Знамя", шорт-лист премии "Лицей" с ней же, повесть "Толя Швеин и Святой" вышла в "Волге" и получила премию Алданова…

В 2018г., Елена Данииловна входила в жюри второго сезона премии "Лицей", и так рукопись попалась ей на глаза среди других работ шорт-листа. Все мои тексты, по сути, прошли в печать через самотёк или участие в конкурсах.

— То есть таков твой рецепт писательского успеха, гарантирующего публикацию: отправлять на конкурсы и побеждать?

— Гарантий быть не может, но два минимальных действия совершить не помешает: писать текст и рассылать его по всем возможным каналам, где допускается самотёк и самовыдвижение. Следуя правилам отправки рукописей, конечно же ????

— Тебе знакомо словосочетание «писательское отчаяние»?

— Я стараюсь не впускать в жизнь слишком мрачные слова, но, разумеется, у всех бывает тёмная часть ночи, когда надежды нет, а сделанное кажется недостаточным. Нельзя позволять уму зацикливаться на негативных состояниях, т.к. это контрпродуктивно. В конечном счёте, сама по себе отрицательная рефлексия ещё никому не помогла, но она является частью пути к результату.

— Как ты борешься с прокрастинацией?

— "Текст сам себя не напишет" – так я говорил соседям, когда, вернувшись из офиса, уходил на ночь глядя в кафе, чтобы писать "Желание исчезнуть". Будучи безвестным автором, живущим за границей, я не мог предугадать итог этой работы, но к нему надо было поступательно двигаться.

— Что заставляло тебя продолжать, несмотря на эту неизвестность?

— Интересно было самому узнать, чем закончится эта история, ну и определённая амбициозность. Писатели ведь всегда начинают с неизвестности, это условия игры.

— Был ли у тебя (бывает ли) страх чистого листа?

— Белый лист как таковой меня не смущает – я гляжу на него как на поле возможностей. Страшно – отсутствие идей, новой задумки. Это чаще всего бывает после окончания работы над большим текстом и может длиться от пары часов до многих месяцев.

— Откуда приходят идеи?

— Хотел бы я знать! Может быть, когда-нибудь это будет открыто и как-то объяснено научно. Я могу только описать сам момент, когда они вспыхивают: обычно это сопровождается яркими впечатлениями, когда эмоции или внешние события заставляют увидеть те же события и вещи с иного ракурса. В моём случае появление идеи зачастую происходит во время путешествия или сильного эмоционального переживания. Значительную часть текстов, доведённых до конца, я начинал где-то в пути: на отдыхе или в командировке, вне рутины.

— А сомнения… Они посещают тебя?

— Конечно, и главное сомнение – не трачу ли я энергию на никому не нужные вещи.

— И что ты можешь сказать о сомнениях такого рода сейчас?

— Они никуда не ушли. Может, после ряда публикаций с ними стало легче обращаться, но в целом на каждый текст приходится не один час раздумий: высказал ли я хоть одну ценную мысль? Как правило, самое тяжёлое время – это сразу после написания и до получения пары первых отзывов. В этот промежуток кажется, что ты со своим текстом застрял в тёмном лифте и не чувствуешь его больше, хотя он стал недавно частью тебя.

Когда происходят первые прочтения, и люди говорят, что им понравилось, а что нет, текст как бы немного отдаляется, становится виден с расстояния, и над ним можно продолжить работу. Чем больше приходит отзывов, тем ремесленнее становится отношение. Короче говоря, лучше всего сомнения растворяются во времени.

— Кто влиял и продолжает влиять на тебя, на твое творчество?

— Мой, наверное, главный учитель – это Алексей Константинович Антонов, который был доцентом Литературного института и вёл там кружок "Белкин". Благодаря нему и людям, которых он собрал вокруг себя, я существенно продвинулся примерно в 2010-2011гг., и все свои главные тексты я обсуждал именно с ним. В фоновом режиме на меня, безусловно, влияет каждый прочитанный автор, будь то классик или современник. Поэтому я стараюсь быть осторожнее с чтением, читаю дозированно.

— Расскажи, пожалуйста, об обучении в литинституте. Что оно дало тебе как писателю?

— Я шёл в институт, потому что на тот момент это казалось единственным местом, где найдутся единомышленники – такие же помешанные на письме и текстах люди, как я сам. На самом деле, общение и было главным приобретением: с кем-то из однокурсников мы ездили в путешествие, с другими общаемся до сих пор, а с кем-то случились довольно драматичные разрывы по прошествии ряда лет дружбы… Также Литинститут добавил немного к моим гуманитарным знаниям: символизм древнерусской литературы, потрясающие инсайты по иностранной литературе от профессора Джимбинова (к сожалению, скончался в 2016г.), интереснейшие лекции по русской современной прозе Сергея Чередниченко (до 2018г. – директор журнала "Вопросы Литературы") и т.д.

— Планка высока. Ты уже издающийся писатель, ты победил в «Лицее». Чувствуешь давление статуса? Нет ли страха второй книги? Что получится хуже. Не так. Не поймут. Не примут.

— "Желание исчезнуть" вышло всего месяц назад, и мне очень интересно наблюдать за реакцией на него. Я знал, что эта книга (в неё ведь вошла ещё и антиутопия "Новая реальность", которая имеет общественно-политический уклон и тоже пытается говорить о современности) вызовет неоднозначную реакцию, её не могли принять спокойно, т.к. она задевает слишком много болевых точек. Что касается будущих текстов, они появятся, если я сам буду доволен результатом, а это в том числе значит и превзойти свои предыдущие произведения. Но примут ли читатели, поймут ли – вне моего контроля, с этим приходится мириться. Такова эта работа.

— Задумки новых работ уже есть? Как ты пишешь? У тебя в работе черновик одной рукописи или ты, как, скажем, Алексей Иванов, пишешь сразу несколько текстов одновременно?

— После "Лицея" я успел закончить две больших рукописи. Первую, как это бывало прежде, убрал пока в стол – не годится. Может быть, вернусь к ней позже. Вторую сейчас редактирую. Текст описывает Калифорнию, но заглядывает немного в будущее. Речь заходит о новых биологических гипотезах, искусственном интеллекте – короче говоря, о будущем человечества. Можно сказать, это такая "лёгкая" фантастика.

Также в 2019г. я стараюсь писать по одному рассказу в месяц. К августу написано пять текстов, два из них приняты к публикации в журналах, ещё один подан на конкурс "Будущее время", ещё один "пристраиваю", а пятый пока в работе. Писать одновременно могу одну крупную вещь, перемежая её работой рад рассказом, но не больше.

— Твое творчество автобиографично? Многие писатели говорят, что каждый писатель пишет о себе.

— Черты моих персонажей, безусловно, унаследованы от меня, а судьбы – не всегда. В некоторых рассказах я достаточно близко пересказываю эпизоды собственной жизни, но чаще пользуюсь фантазией или услышанными где-то историями.

В повести "Новая реальность" я пытался отразить само ощущение от переезда в другую вселенную, с которым столкнулся при эмиграции, а в "Желании исчезнуть" использовал опыт всех конфликтов, через которые проходил, чтобы добраться до понимания, как мир рождает войну и наоборот. Но события в обоих текстах преимущественно вымышлены.

— Твой совет начинающим автором?

— Любить литературу в себе, а не себя в литературе.